ДИСКУРС УКРАИНСКИХ ЭЛИТ В ОТНОШЕНИИ ТЕРРИТОРИИ И НАСЕЛЕНИЯ ДОНБАССА 2009-2018 гг.: АНАЛИЗ НАЦИОНАЛЬНОГО СЕГМЕНТА FACEBOOK

Конфликт на юго-востоке Украины приобрёл затяжной характер, прежде всего, в силу отсутствия консенсуса между ключевыми игроками. Украинские элиты и общество не сформировали консолидированной позиции по отношению к Донбассу. В исследовании предпринята попытка ответить на вопрос: каковы специфика и динамика дискурса украинских элит в отношении Донбасса за последние 10 лет? Целью исследования является анализ семантики, частотности и эмоциональности двух магистральных дискурсов (в отношении населения и территории Донбасса) в динамике при помощи анализа национального сегмента Facebook. Данная работа была проведена в несколько этапов: с ноября 2016 г., когда мы с коллегами начали мозговые штурмы, по май 2018 г., когда были получены финальные графики: выделение лидеров мнений в соцсети, скачивание их постов с 1 января 2009 г. по 15 февраля 2018 г., вычленение из дискурса постов, посвящённых Донбассу, создание вокабуляра, позволяющего дифференцировать дискурсы по степени их эмоциональности, оценка степени их частотности, объяснение динамики дискурсов. Базой данных выступают 653 662 739 символов на семи языках из 1 069 687 постов 376 топ-блогеров украинского Facebook, скачанных и проанализированных при помощи информационно-аналитической системы «Семантический архив». Результаты анализа показывают, что, во-первых, «рождением» дискурсов о территории и населении является рубеж 2013-2014 гг. – до этого частота упоминаний Донбасса почти равна нулю. Во-вторых, в отличие от территории в отношении населения присутствует значимый негативный дискурс, причём он немного усилился в относительной степени после 2014 г., но существовал всегда. В отношении территории, напротив, дискурс ненависти практически отсутствует. Основным является нейтральный дискурс. В самом начале рассматриваемого периода он вытесняет позитивный дискурс, показывая, как велика неопределённость в отношении территории, сохраняя свою относительную долю, начиная с января 2011 г. Количество позитивных и негативных дискурсов по отношению к территории кратно меньше, чем в отношении населения, что позволяет сделать выводы о высокой степени неопределённости элит по отношению к территории и низкой вероятности перехода этого нейтрального дискурса в позитивный.

1. Азаров А.А., Бродовская Е.В., Дмитриева О.В., Домбровская А.Ю., Фильченков А.А. Стратегии формирования установок протестного поведения в сети интернет: опыт применения киберметрического анализа (на примере евромайдана, ноябрь 2013 г.) // Мониторинг общественного мнения. 2014. № 3. С. 36 – 74.

2. Батура Т.В. Методы анализа компьютерных социальных сетей // Вестник НГУ. Серия: Информационные технологии. 2012. Т. 10. № 4. С. 13 – 28.

3. Коршунов А. Анализ социальных сетей: методы и приложения // Труды института системного программирования РАН. 2014. №1. С. 439 – 456.

4. Лысенко М.В., Давыдов А.А. Египетская революция в Твиттере − безмасштабная сеть? // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Арабская весна 2011. М.: Изд-во ЛКИ, 2012. С. 307 – 312.

5. Мальцева Д.В. Cетевой подход как феномен социологической теории // Социологические исследования. 2018. № 4. С. 3 – 14.

6. Нигматуллина К.Р., Бодрунова С.С. Методика качественного анализа дискуссий в Twitter // Медиаскоп. 2017. Вып. 1. Режим доступа: http://www.mediascope.ru/2293 (дата обращения: 08.07.2018).

7. Пахалюк К. Что значит изучать политический дискурс? Некраткий обзор теорий и методов // Гефтер. 18.05.2018. Режим доступа: http://gefter.ru/archive/24982 (дата обращения: 01.12.2018).

8. Balci Ş., Gölcü A. The Role and Impacts of Social Media in Social Movements: “Example of the Arab Spring” // The Asian Conference on the Social Sciences 2013. Official Conference Proceedings. May 2013. Osaka, Japan. Pp. 269-281.

9. Bohdanova T. Unexpected revolution: the role of social media in Ukraine’s Euromaidan uprising // European View. 2014. Vol. 13. Pp. 133–142.

10. Etling B. Russia, Ukraine, and the West: Social Media Sentiment in the Euromaidan Protests. Berkman Center Research 2014. №. 2014–13. 14 p. DOI: 10.2139/ssrn.2501761

11. Goroshko O. Leaders 2.0 through Crisis Communications in Ukraine: Or Facebook in Use // Chorzowskie Studia Polityczne. 2014. № 8. Pp. 177–197.

12. Khondker H.H. Role of the New Media in the Arab Spring // Globalizations. 2011. Vol. 8. No. 5. Pp. 675–679.

13. Lim M. Clicks, Cabs, and Coffee Houses: Social Media and Oppositional Movements in Egypt, 2004–2011 // Journal of Communication. 2012. No. 62. Pp. 231–24.

14. MacDuffee Metzger M., Joshua A. Tucker Social Media and EuroMaidan: A Review Essay // Slavic Review. 2017. Vol. 76. No. 1. Pp. 169–191. DOI: 10.1017/slr.2017.16

15. Minakov M. Novorossiya and the Transnationalism of Unrecognized Post–Soviet Nations // Transnational Ukraine? Networks and Ties that Influence(d) Contemporar Ukraine. Ed. by T.Beichelt, S.Worschech. Stuttgart: Ibedem, 2017. Pp. 68-88.

16. Lutsevych O. How to finish a revolution: Civil society and democracy in Georgia, Moldova and Ukraine. Chatam House, 2012. 20 p.

17. Onuch O. EuroMaidan Protests in Ukraine: Social Media Versus Social Networks // Problems of Post–Communism. 2015. Vol. 62. No. 4. Рp. 217–235.

18. Pashakhin S. Topic Modeling for Frame Analysis of News Media // Proceedings of the AINL FRUCT 2016. Pp. 103-105.

19. Ronzhyn A. The use of Facebook and Twitter During the 2013–2014 Protests in Ukraine // Proceedings of the European Conference on Social Media. Ed. by Rospigliosi A., Greener S. Brighton, UK, July 2014. Pp. 442-449.