Статья посвящена одному из ключевых сюжетов периода разрядки – истории разработки и принятия поправки Джексона-Вэника к Закону о торговле 1974 г. Подробно рассмотрены обстоятельства внесения поправки в Палату представителей и Сенат Конгресса США и формирования на основе её положений двухпартийного антисоветского большинства. Показано значение проблемы прав человека в СССР, в частности права на эмиграцию, для развития американо-советских отношений на пике разрядки. Особое внимание уделено трехсторонним переговорам между советским руководством, администрациями Никсона и Форда и законодателями во главе с сенатором Генри Джексоном. В 1973-1974 гг. и Кремль, и администрация США продемонстрировали готовность к уступкам, однако приемлемого для обеих сторон решения так и не удалось достичь. Принятая в декабре 1974 г. поправка создала серьезные препятствия для развития торгово-экономических отношений сверхдержав, а также имела ряд негативных политических последствий. Поправка конституировала проблему прав человека в СССР в качестве одного из важных компонентов внешнеполитического курса США, создала негативный фон для американо-советского диалога, существенно затруднивший наметившееся сближение сверхдержав и способствовавший свертыванию разрядки.

В научной литературе сложилась традиция отдельно изучать глобализационные процессы, и отдельно – вопросы мировой политики, связанные с гегемонией. Авторы предлагают синтез этих направлений исследований на основе модели трансакционной и инновационной экономики, пространственно распределённой в виде системы «глобальных ворот». С этой точки зрения, глобализация представляет собой процесс усиления сетевых контактов, связывающих разные части земного шара. Плотность этих сетей неравномерно распределена по территории планеты. На этапе расширения процессов глобализации происходит усиление этих сетевых связей и насыщение их ресурсами. На этапе спада глобализации, один из которых мы переживаем в настоящий момент, происходит ослабление этих связей. Пространственная неоднородность глобализации связана с социальным (а также территориальным и межстрановым) неравенством в распределении ресурсов. В связи с этим глобальная экономическая система, создаваемая «воротами», нуждается в поддержании стабильности глобальных политических институтов. В XIX-XX вв. сложилась система поддержания этой стабильности, названная в литературе по теории международных отношений «гегемонией». На этапе подъёма глобализации создаётся система эффективного взаимодействия между мировой экономической и мировой политической системой. На этапе спада образуется разрыв между потребностями «ворот» в обеспечении политической стабильности и возможностями гегемона эту стабильность поддержать.

В настоящее время возможности США как мирового гегемона резко сократились, как и желание американских избирателей нести издержки гегемонии. Ни в отдельности, ни даже вместе со своими союзниками Вашингтон не в состоянии обеспечить стабильное функционирование «правил игры», необходимых для продолжения расширения глобализации. Эту ситуацию можно описать как «кризис американоцентричной глобализации».

Этап кризиса глобализации связан с упадком международных режимов, ростом неопределённости и конфликтов на всех уровнях мировой политики. Этот процесс может оказаться достаточно длительным. В конце его может либо произойти становление другой политической «оболочки» экономической глобализации (например, переход к модели гегемонии группы великих держав, что наиболее близко к распространенному в России представлению о многополярном мире), либо произойти возникновение нового гегемона (например, в виде КНР).

Крушение биполярного мира для стран пост-югославского пространства как и всех Балкан ознаменовалось усилением геополитического влияния Запада. С самого начала межнациональной войны в Югославии в 1991 г., за которой уже в 1992 г. последовало признание западными грандами сепаратистских республик, европейские 

государства, США и НАТО активно участвовали в балканском кризисе. Дипломатов, финансовых и политических советников в процессе разрушения СФРЮ довольно быстро сменили военные: в 1994-1995 гг. НАТО осуществляла бомбардировки сербских позиций в Боснии и Герцеговине, а в 1999 г. агрессии со стороны альянса подверглось суверенное государство, член ООН – Союзная республика Югославия. Такое поведение было в логике однополярности или провозглашенного Дж. Бушем-ст. нового мирового порядка, в котором «нет альтернативы американскому лидерству».

C 2008 г. мир вступил в эпоху перемен, масштабы и последствия которых сравнимы с описанными в книге Пола Кеннеди «Взлет и паление великих держав». Грузия, напав на Южную Осетию, перешла «красную линию» внешней политики России, вынудив последнюю проявить державные амбиции; Китай продемонстрировал свои претензии на мировое лидерство масштабными символами и победами Олимпиады; крах американского рынка недвижимости спровоцировал глобальный экономический кризис, а поддержка Брюсселем и Вашингтоном идеи независимости косовских албанцев создала опасный международно-правовой прецедент. К началу 2020 г. много проблем накопилось и у ЕС на фоне продолжающегося миграционного кризиса активизировались правые и националистические движения, усилились разногласия между членами. Задолго до появления COVID-19 серьёзным стресс-тестом для экономики и социальной структуры Евросоюза стал Brexit. Параллельно драматические события развивались по другую сторону Атлантики: победа убеждённого антиглобалиста Д. Трампа в борьбе за президентское кресло в 2016 г. стала шоком для нео- и ульталиберального крыла американского истеблишмента. Таким образом, были поколеблены и оспорены «правила игры», установленные в период однополярности (1991-2008). Впоследствии идеологический консенсус, сформировавший на Западе после окончания Холодной войны, в результате роста внесистемных политических движений, направленных не только против расширения ЕС, но и против него самого, был ещё в большей мере поставлен под сомнение.

Роль и значение названных событий для Балкан удивительны и парадоксальны. Несмотря на очевидное ослабление своих позиций, глобалисты не отказались от атлантической интеграции оставшихся вне рамок НАТО балканских стран. В разгар пандемии 27 марта 2020 г. Северная Македония стала 30 членом альянса, пройдя ради этого унизительную процедуру изменения названия страны. Тремя годами ранее в НАТО приняли Черногорию, население которой не имело возможности высказаться по этому вопросу на референдуме. Переговоры Белграда и Приштины по «нормализации отношений», наступление на права Республики Сербской, инициатива Хорватии по проекту Междуморья и многие другие подобные усилия являются этапами процесса натоизации бывшей Югославии. На основе анализа большого корпуса нарративных источников и новейшей литературы в статье представлены основные тенденции и возможные перспективы развития Балкан, зависящие от исхода продолжающейся на Западе идеологической и политической борьбы.

В настоящее время продолжается трансформация системы м ных отношений из прежней однополярности или, по мнению одних экспертов, к многополярности, или, в соответствии с менее популярной точкой зрения, к новой биполярности. При анализе современного мирового порядка становится ясно, что именно США и Китай являются глобальными лидерами, что ставит Россию и Индию – давних стратегических партнёров – в младшую позицию по отношению к ним, особенно к их общему соседу – КНР, с которой они разделяют членство в БРИКС и ШОС. Неореалистическая школа теории международных отношений опирается на исследование соотношения национальных интересов, которые могут совпадать: именно с учётом этого фактора у России и Индии рождается мотивация к совместному упрочнению своих стратегических позиции по отношению к Китаю, при этом избегая враждебного поведения, чтобы не допустить риска непреднамеренного запуска «дилеммы безопасности» и сохранить достигнутые успехи в развитии евразийской интеграции.

В ключевых статьях, опубликованных дискуссионным клубом «Валдай» в 2019 г., шла дискуссия о возможности создания нового движения неприсоединения; в одной из них упор делается на возможное сотрудничество России и Индии, в соответствии с вышеупомянутыми структурными детерминантами, нацеленное на достижений этой стратегической цели. Такой тезис заслуживает дальнейшей проработки, что и стало задачей настоящего исследования: выявить возможности и ограничения сотрудничества России и Индии в деле создания нового движения неприсоединения, поместив данную экспертную инициативу в стратегический контекст глобальных системных трансформаций. Авторами было проанализировано около десятка статей и докладов российских экспертов, в результате чего был сделан вывод о том, что данная идея является обоснованной, но требует гораздо большего изучения проблем и возможностей реализации, чтобы стать чем-то большим, чем экспертное мнение.

Представленное исследование посвящено изучению республиканских авторитарных режимов, основанных на харизматическом лидерстве. Такие режимы можно охарактеризовать как вождистские или «цезаристские». Цель работы заключается в анализе природы современных вождистских режимов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, выявлении их особенностей и оценке перспектив их эволюции. Для этого предлагается использовать синтетический подход (методику анализа), основанный на идеях Макса Вебера и Антонио Грамши. Исследование показало, что при изучении вождистских режимов (и прогнозировании их возникновения) следует учитывать комплекс факторов: условия прихода к власти харизматического лидера, наличие дополнительных источников легитимации, наличие механизмов контроля и передачи власти, прогрессивный или революционный характер цезаризма, перспективы придания харизматическому лидерству традиционного характера. Основной вывод исследования заключается в том, что Ближний Восток и Северная Африка находятся на пороге прихода третьего поколения харизматических лидеров (в республиканских странах), которые в большинстве своем будут консервативными, что с точки зрения международных отношений обеспечит относительную региональную стабильность, но приведёт к накоплению внутренних проблем с перспективой новых революционных потрясений.

Большое значение в выработке внешнеполитической стратегии той или иной страны играет её самовосприятие на международной арене. Далеко не у всех государств получается ответить на вопрос «кто мы по отношению к другим?» В частности, прошедший XX век и первые десятилетия XXI века можно охарактеризовать как время поиска Тегераном своей внешнеполитической идентичности, который не закончен и сегодня. Несмотря на активно ведущиеся многие десятилетия дискуссии, иранская политическая элита не только не смогла найти одно определение своего внешнеполитического «я», но в ходе своих изысканий произвела на свет ещё несколько формул собственной идентичности, зачастую противоречащих друг другу, хоть и сосуществующих. Значительное влияние на процесс формирования иранской самоидентификации внесли события 1979 г., когда пришедшее к власти в ходе революционных потрясений новое руководство объявило об отказе от традиций шахского Ирана и построении новой «революционной» нации со своим особы внешнеполитическим «я». В статье проводится анализ основных тенденций, существующих в иранском внешнеполитическом самовосприятии, с целью подтвердить гипотезу о том, что «революционный эксперимент» не привёл к разрыву преемственности в вопросе иранской самоидентификации. Напротив, прослеживается попытка руководства страны совместить исламское, революционное и националистическое начала при определении роли своей страны на международной арене, что даёт основания говорить о многосоставности внешнеполитической идентичности современного Ирана.

В статье анализируется процесс интеграции в странах Совета сотрудничества арабских государств (ССАГПЗ), развивающегося с 1981 г. Региональная экономическая интеграция в рамках ССАГПЗ за прошедший период последовательно прошла несколько традиционных этапов: сформирована зона свободной торговли, действует таможенный союз, заложены основы общего рынка. И хотя в практике интеграции содержатся определённые изъятия, страны нацелены на создание полного экономического союза до 2025 г. В настоящее время ССАГПЗ остается одним из наиболее успешных интеграционных объединений развивающихся стран и единственным реально действующим в арабском мире. Проведёенный автором анализ подтверждает, что в ССАГПЗ растёт доля внутрирегиональной торговли, хотя и менее высокая, чем у других интеграционных объединений, например, ЕС. Автор подчёркивает, что имеющиеся успехи ССАГПЗ на мировом рынке товаров и капиталов, привлечение значительных иностранных инвестиций и современных технологий, постепенная диверсификация национальных экономик во многом являются результатом углубления интеграционного процесса, взаимодействия в различных сферах и взаимной поддержки стран на мировом и региональном уровнях. Однако в ССАГПЗ, как регионе, остающемся одним из наиболее стратегически важных для мировой экономики, сохраняются противоречия и проблемы, которые активизируются под влиянием внутренних и, зачастую, внешних факторов, создавая кризисные ситуации. Одной из них стал «дипломатический кризис», начавшийся в 2017 г. и создающий ряд проблем в регионе и в арабском мире, оказывающий негативное влияние на интеграционные процессы.

На основе анализа статистических данных за 2009-2018 гг. автор обосновал вывод о том, что текущий «дипломатический кризис» наносит ущерб внутрирегиональной торговле, снижает динамику макроэкономических показателей, ухудшает положение стран ССАГПЗ на мировом рынке товаров и капиталов. Также он создаёт затруднения гражданам стран ССАГПЗ и компаниям, которые работают на этом рынке. Странам ССАГПЗ важно выработать механизм деэскалации кризиса, так как это соответствует экономическим и политическим интересам всех стран объединения и Ближнего Востока в целом, а также и мировой экономики.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения региональных экономических интеграционных процессов в субрегионе в контексте нарастающей глобальной нестабильности. Исследование вносит значительный вклад в понимание природы и особенностей интеграционных процессов в регионе БВСА.

В статье исследуется лоббирование интересов Катара в США с целью разрешения дипломатического кризиса со странами Персидского залива, объявившими Катару блокаду в июне 2017 г. На основе данных, раскрываемых в соответствии с Законом о регистрации иностранных агентов (Foreign Agents Registration Act of 1938) и Закона о раскрытии лоббистской деятельности (The Lobbying Disclosure Act of 1995) консалтинговыми и лоббистскими фирмами, нанятыми Катаром, анализируются каналы влияния, механизмы, цели лоббистской кампании, направленной на ослабление напряжённости между Катаром и Саудовской Аравией, Объединёнными Арабскими Эмиратами, Бахрейном и Египтом. Эти страны в качестве предлога для изоляции использовали обвинение Катара в поддержке терроризма. Блокада началась после отказа Дохи выполнить ультимативное требование стран «четвёрки» прекратить всякие связи с Тегераном и закрыть турецкую военную базу. Целью работы является оценка эффективности лоббирования и контрлоббирования противоположных интересов внешними акторами в политической системе США. При этом и Катар, и Саудовская Аравия рассматривают США в качестве стороны, которой передаётся ответственность принятия решений (стратегия, известная как «buck-passing»). Автором делается вывод: 1) США не заинтересованы разрешить кризис в пользу Катара или противостоящей «четвёрки», предпочитая проводить политику «разделяй и властвуй»; 2) лоббирование в США любых интересов (в данном случае Катара), связанных с интересами Ирана, сталкивается с трудностями и не достигнет целей. 3) Данный конфликт демонстрирует неэффективность «передачи ответственности» за решение третьей стороне, если это одна и та же страна, и оба противника выступают по отношению к ней клиентами. И Катар, с одной стороны, и Саудовская Аравия с ОАЭ, с другой, несвободны в проведении (и даже выборе) стратегии без одобрения США. Однако, Катар, хоть, и уступает по своему потенциалу соперникам, демонстрирует большую эффективность стратегии «оборонительного реализма», которая позволяет срывать агрессивные усилия, увеличивать издержки и риски саудовской коалиции. Реакция, с которой столкнулась «наступающая» сторона, подтверждает ещё один тезис: сила является действенным инструментом сдерживания в качестве угрозы, но её применение ведёт к неопределённым последствиям.

Данная статья является рецензией на недавно вышедшую монографию Е.М. Кожокин. Революция и ее преодоление. Очерки истории российской ментальности. М., «МГИМО-Университет», 2020, 270с.