В статье предпринята попытка представить новое видение стратегического развития Российской Федерации. Автор отмечает, что необходим поиск стратегии на метауровне анализа, которая бы учитывала не только военно-политический контекст обеспечения национальной безопасности, но и интересы развития России, что рассматривается как элемент долгосрочного сокращения неопределённости в процессе стратегического планирования.
Автор отмечает, что нынешняя военно-политическая стратегия России базируется на достаточно старой идее сдерживания. Эта стратегия реактивна по своей природе и подразумевает реагирование на внешние вызовы и угрозы в международно-политической среде. Между тем мировой политический ландшафт претерпевает существенные трансформации, в рамках которых ключевым аспектом обеспечения национальной безопасности станет связанность широкого спектра политических возможностей с дальнейшим развитием государства и общества.
Ещё один недостаток стратегии сдерживания или стратегии противоборства заключается в том, что в данной концептуальной рамке не проводится различие между угрозами в отношении национальных интересов и угрозами в отношении политических целей. Автор предлагает свой вариант концептуализации данного терминологического и сущностного различия, приводит оценку последствий непонимания таких различий.
В качестве альтернативы стратегии сдерживания предлагается «стратегия управления», которая нацелена на системное формирование перспективных направлений развития общества. Ключевым элементом этой стратегии является формирование и поддержание национального человеческого капитала, который обеспечивает связанность, адаптивность и инновационность различных подходов к противодействию внешних вызовов. «Стратегия управления» подразумевает интенсификацию государственной политики в области науки, культуры, поощрения духовного развития и опережающего производства инноваций.

Европейская интеграция – высшее достижение культуры политического компромисса и решения сложнейших вопросов без использования военный силы. Уникальный формат организации политического процесса позволил обеспечить экономическое процветание и рост благосостояния гражданам европейских стран. Однако на современном этапе Европейский союз (ЕС) переживает ряд кризисных явлений политического, экономического и идейно-интеллектуального характера, заставляющих задуматься о переосмыслении концепции проекта «европейского общего дома». Неизбежно встаёт вопрос о соотношении роли институтов в процессе интеграции как независимых посредников, получающих от государств часть суверенитета, и непосредственно национального уровня, межгосударственного взаимодействия в решении возникших проблем.
Такая ситуация создаёт вызовы и для России, для которой не существует возможности просто отгородиться от Европы институционально или мировоззренчески. Европа была, есть и будет частью российского национального интереса – в качестве либо угрозы, либо фактора, способствующего развитию и процветанию. В этой связи авторы статьи задаются вопросом о том, каким может быть обновлённый концепт европейской интеграции с учётом нынешних кризисов, и, соответственно, как в этом отношении будет развиваться внешнеполитическая стратегия России. Используя в качестве теоретико-методологической базы исторический институционализм, авторы приходят к выводу о существовании сдерживающего фактора европейских институтов, когда ранее сделанный институциональный вы-бор устанавливает границы для поведения национальных государств. Это, в свою очередь, как гарантирует устойчивость институциональной структуры, так и препятствует необходимой трансформации концептуальной составляющей европейской интеграции. И решение проблемы заключается в необходимости обновления существующего политического, экономического и идейно-интеллектуального концепта европейской интеграции.

В статье анализируется политика и стратегия США конца XX – начала XXI вв. в контексте изменений системы международных отношений, в результате которых Америка получила возможность приобрести статус единственной сверхдержавы – гипердежавы, глобального центра силы и влияния. Рассматриваются целевые установки политики США, направленной на удержание мирового лидерства, обращения его в гегемонию, разработку и реализацию стратегии односторонних действий. Даётся характеристика военно-политическим усилиям США по установлению и распространению своего влияния, удержанию военно-стратегического превосходства. Исследуются действия США по реализации стратегии односторонних действий. Показано, что в конце XX – начале XXI вв. основными объектами применения данной стратегии стали второстепенные державы, не обладающие потенциалом, который позволил бы им конкурировать с США. Реализация данной стратегии в отношении ряда государств даже в таких масштабах, привела к «имперскому перенапряжению» Америки и потребовала серьёзного пересмотра стратегического планирования в 2010 и 2015 гг. В условиях продолжающегося снижения мощи США (экономической, технологической и военной) относительно других центров силы, именно политические методы и инструменты в совокупности с «мягкой силой» и военным давлением всё более выходят на первый план в реализации глобальных геополитических устремлений. Новыми императивами политики и стратегии США, при их неизменной ориентации на утверждение американского превосходства, становится ограничение России и Китая, вовлечение в орбиту влияния Вашингтона других региональных держав. Результатом такой «имперской» политики может стать возрастание напряженности и конфликтогенности в мировой политике.

Статья посвящена истокам и этапам эволюции концепции «мягкой силы» в политической практике ключевых государств мира. Данная концепция является одновременно теоретическим и прикладным продуктом, поскольку систематизирует и обозначает направления применения имеющихся у государств социально-политических ресурсов. С учетом её практической направленности определённый интерес представляет трансформация взглядов создателя термина «мягкая сила» Дж. Ная на основные элементы и механизмы функционирования «мягкой силы».
Автор рассматривает концепцию «мягкой силы» как элемент стратегии США, направленной на поддержание собственного лидерства в мире. В этой связи, для остальных государств использование «мягкой силы» для достижения собственных политических целей может оказаться менее эффективным, поскольку концепция заточена под конкретные политические характеристики США. Более того, по мере изменения внешнеполитической среды Вашингтон модернизировал данную концепцию, обратившись к идее «умной силы». Автор обращает внимание на то, что условия использования «мягкой силы», вероятно, изменились и для других государств.
Изучение концепции «мягкой силы» должно включать сравнительный аспект, то есть изучение исторических форм других практик и подходов к сохранению глобального лидерства. В этой связи большой потенциал для дальнейших исследований представляет так называемая «внешняя культурная политика», которая реализовывалась рядом европейских государств в XIX столетии.
Автор отмечает, что с учётом современных реалий мировой политики и международных отношений назрела необходимость пересмотреть имеющиеся теоретические подходы к имиджу государств на международной арене, выработать новый инструментарий, который будет комплексно учитывать культурные, туристические, образовательные возможности и достижения государств.

На процесс потребления продуктов питания влияет целый ряд факторов, затрагивающих как отдельных людей, так и целые культуры в разных частях света. Заслуживают внимания биосоциальные риски, которые порой имеют самые драматические последствия: заболевания, связанные с едой (ожирение, анорексия и булимия); недоедание и голод, которым подвержены более 800 млн человек, на фоне увеличения количества пищевых отходов – реальный парадокс глобального мира; захват сельскохозяйственной земли. Все эти явления имеют разный генезис и динамику развития, однако все они требуют существенных изменений: большей осведомлённости относительно пищевого поведения, образовательных мероприятий на тему еды, вмешательства регулирующих институтов как на локальном, так и международном уровне, чтобы гарантировать справедливый рынок продуктов питания и продовольственную независимость.

Статья посвящена проблеме экономического отставания арабских стран, поиску путей возрождения их национальных экономик. К концу прошлого столетия прежняя модель развития себя исчерпала, отчётливо проявились при-знаки политического и социально-экономического застоя. В сфере экономики возросшее демографическое давление на рынок труда сочеталось с начавшимся исчерпанием финансовых и материальных ресурсов для динамичного экстенсивного роста, а современные наукоёмкие производства так и не были созданы.
Автор полагает, что оживление и модернизация арабской экономики будут происходить в три этапа: восстановление разрушенных военными действиями производственных мощностей, инфраструктуры, жилого фонда в Сирии, Ираке, Ливии, Йемене и Судане; стабилизация (или экономическая реабилитация); структурная перестройка экономики и сокращение уровня этатизации хозяйства. Представлены прогнозные сценарии изменения экономической ситуации на третьем этапе.
После изменения системы политической и государственной власти в этом регионе для России могут возникнуть новые возможности для расширения многостороннего сотрудничества с арабскими государствами. Подготовка и осуществление в этом регионе при содействии мирового сообщества, включая РФ, экономических, образовательных, социальных и иных проектов как эффективного противовеса планам военно-силового навязывания демократии представляются необходимыми и вполне реальными.

Статья посвящена изучению нового вектора внешней политики Израиля, мусульманским государствам Центральной Азии, бывшим республикам Советского Союза. Побудительные мотивы его появления рассматриваются в аспекте «новой периферийной стратегии» Израиля. Автор сравнивает «периферийную стратегию» Израиля 1950-1970 гг. с «новой периферийной стратегией», находя общее и отличное. Общие угрозы со стороны арабского национализма стали одним из решающих факторов сближения Израиля, Турции и Ирана в 1950-х гг. Фактор общей угрозы, на этот раз со стороны радикального ислама, определяет и современную внешнюю политику Израиля. Исходя из него, Израиль пытается строить отношения с мусульманскими государствами Центральной Азии, руководство которых опасается экспорта исламской революции из Ирана, перетекания на свои территории хаоса, терроризма и войны из Ирака, Афганистана и Сирии. Негативные тенденции развития политической ситуации в ближневосточном регионе, обозначившиеся в ходе «арабской весны», повлияли на актуализацию вектора израильской политики, направленного на Центральную Азию и Кавказ. Значимым фактором «новой периферийной стратегии» является экономическая заинтересованность сторон в сотрудничестве. Партнёры Израиля по периферии хотят получать от него новые технологии, привлечь инвестиции. Со своей стороны крупный израильский бизнес предпринимал попытки закрепиться в стратегических отраслях экономик данных государств, учитывая неразработанную сырьевую базу и огромные запасы углеводородов в некоторых из них. Политическая нестабильность в части мусульманских государств сдерживает экономическое сотрудничество. В отличие от прежних партнеров Израиля по «периферийному альянсу» центральноазиатские государства не скрывают своего сотрудничества с ним. Существенным мотивом к сближению сторон представляется желание партнёров Израиля путём сотрудничества с ним получить благосклонное расположение США. Автор согласен с мнением, что «новая периферийная стратегия» может быть успешной при условии прозападной ориентации руководства мусульманских стран-партнёров Израиля.

В представленной статье речь идёт о согдийцах («купцах вне империй»). Это центральноазиатский народ, живший приблизительно с VI в. до н.э. до почти середины средних веков, и затем «развеявшийся» на просторах Хорасана. На протяжении своей истории согдийцы оставались одними из основных торговых посредников на Шёлковом пути, поэтому большинство современных исследователей признают синонимами «наземный Шёлковый путь» и «согдийскую торговую сеть». Такая аналогия объясняется склонностью согдийцев не только к освоению новых товаров, но и к распространению в собственной интерпретации новых, преимущественно привнесённых извне идей. Это особенно заметно в отношениях с китайцами, включая период правления династии Тан (618–907), т.е. «золотого века» в истории Китая. В настоящей работе впервые в отечественной историографии согдийцы представлены как народ, которому удалось повлиять на евразийскую культурную динамику, введя в отношения с близкими и далекими соседями принцип детерриторизации. Отчасти под влиянием согдийцев суфийские философы (Аль Газали, Ибн Араби) выдвинули нелинейные интерпретации феномена посредничества. Однако современность вносит свои коррективы. Большинство современных историков стран Центральной Азии склонны игнорировать вклад в «свою» историю «чужих», будь то посредников или соседей. По мнению автора статьи, обращение к интеллектуальному наследию согдийцев (и тех, кто был задействован в превращении региона в перекрёсток культур) открыло бы возможность развития интеллектуального плюрализма для каждой из республик и позволило бы ускорить креативную модернизацию региона в целом.

Предметом исследования является восприятие Католической церковью модернизма как течения внутри церковной структуры и философской мысли, протекавшего в период XIX–XX вв. на фоне всеобщего скепсиса и отказа от традиции, пиритизации индивидуализма, формального равенства, веры в неизбежный социальный, научно-технический прогресс, рационализации и профессионализации. Отличительной чертой данного движения являлось активное участие в нём церковных иерархов, в особенности во Франции и Италии. Объектом исследования является католическая политическая доктрина в период понтификата Пия X. Движение модернистов в католицизме, по мнению многих учёных оказало решающее воздействие на вектор реформ Второго Ватиканского cобора, однако при более детальном рассмотрении дискурса, имевшего место в конце XIX – начале XX вв. становится очевидно, что это не в полной мере соответствует действительности. В центре внимания статьи – политическая доктрина католицизма, рассматривающая вопросы политического устройства государства, его взаимоотношений с церковными институтами, статус личности в обществе и др. В данной связи приоритетом модернистов являлось стремление его сторонников к секуляризации и полному разделению светской и духовной власти. В работе широко использованы такие методы как диалектический, логический, сравнительный, системный, а также ряд других. Основным выводом автора является то, что модернизм следует рассматривать скорее, как неудачную попытку реформирования Католической церкви, способную привести к очередному её расколу, нежели течение, заложившее основу для проведения Второго Ватиканского собора. Стремление к изменению структуры, методов осуществления миссии церковных иерархов и ряд других, формальных элементов – неоднократно реализованные самой церковью шаги. Однако пересмотр основ христианской этики и онтологии, в том числе его политической доктрины, наталкивался на обоснованное сопротивление Святого Престола, вызывая, по сути своей, риторический вопрос – обязательно ли научный и технический прогресс должен вести за собой прогресс этики.

В статье сделана попытка ответить на вопрос о наличии в Чили школы или какого- либо направления геополитики. Рассматриваются истоки геополитической мысли, а также первые геополитики независимой республики, такие как Б. О’Хиггинс, наметивший дальнейшее развитие страны. Изложены ключевые события двух периодов в истории внешней политики Чили XIX в. – период региональной и континентальной силовой политики. Тихоокеанская война (1879-1883 гг.) континентального периода внешней политики позволила чилийцам расширить границы своего «жизненного пространства» и закрепила за страной превосходство в южной части Тихого океана. Автор прослеживает формирование различных внешнеполитических концепций в XIX и XX вв., таких как южноамериканский вариант «баланса сил», создателем которого является Д. Порталес, чилийский легализм, сторонником которого был А. Бейо, тихоокеанская стратегия Р.К. Монтальвы, впоследствии доработанная А. Пиночетом. Важным элементом, повлиявшим на формирование и развитие чилийской геополитики в XX в., служит немецкий фактор, и в частности немецкая школа геополитики. Идеи социал-дарвинистов, апробированные и в дальнейшем доработанные, в соответствии с чилийской спецификой, учёными, военными и политиками, сыграли немаловажную, а во многом и ключевую роль в формировании внешней политики Чили. Это касается, например, чилийских интересов в Антарктике. Южный континент – стратегически важный пункт внешней политики страны, составная часть концепции «трёхконтинентального государства», которая была распространена в середине XX в.

Экономический кризис 2008-2010 гг. вызвал широкую дискуссию среди ведущих экономистов, представителей финансового мира, политиков о необходимости реформирования глобальной финансовой системы с ведущими финансовыми центрами в Нью-Йорке и Лондоне. Международные финансовые центры являются сегодня ключевыми площадками глобальной финансовой системы, на которых выстраиваются механизмы привлечения и управления потоками капитала со всего мира. Одновременно, на сегодняшний день в академической литературе и исследованиях ведущих финансовых организаций нет чётко устоявшегося определения понятия «международный финансовый центр». МФЦ рассматривается и как место сосредоточения офисов банков и финансовых компаний, и как площадка для доступа национального бизнеса к глобальному рынку капитала, и как глобальный город с особыми условиями ведения бизнеса. В статье представлен обзор подходов к определению понятия «международный финансовый центр», распространённых в зарубежной и отечественной академической литературе. Значительное внимание уделено анализу подходов к рассмотрению МФЦ как функции глобального города с точки зрения урбанистики, социологии и географии. Рассмотрение характерных черт МФЦ на современном этапе развития построено на анализе методологических данных индекса глобальных финансовых центров GFCI, который составляется лондонским аналитическим центром Z/Yen Group Limited. Автор приходит к выводу, что большее внимание при определении и характеристики МФЦ сегодня должно быть уделено его роли глобального города, а не площадке финансового посредничества с учётом возрастающий роли таких факторов конкурентоспособности, как городская и деловая среда, человеческий капитал.

В статье даётся обзор состояния исследований глобальной энергетической безопасности (ГЭБ) и предложены решения некоторых теоретических проблем, актуальных для этих исследований. Дано определение глобальной энергетической безопасности как состояния защищённости международных отношений от кризисов, вызванных односторонними действиями государств по обеспечению их национальной энергетической безопасности. Изложены основные выводы о сути и путях обеспечения ГЭБ, полученные при изучении глобальной энергетической безопасности как глобального общественного блага (ГОБ), а также применения для исследования ГЭБ теории международных режимов. Подчёркивается, что в условиях взаимозависимости государств в энергетической сфере необходимо такое состояние международных отношений по вопросам обеспечения энергобезопасности, в рамках которого будут созданы условия по предотвращению серьёзных международных кризисов и конфликтов, связанных с добычей, торговлей, транспортировкой и потреблением энергоресурсов, а так- же по снижению остроты существующих противоречий, возникающих в условиях обострения международной конкуренции за энергоносители. При таком подходе обеспечение ГЭБ оказывается фактором, благоприятствующим обеспечению национальной энергетической безопасности, а сама глобальная энергетическая безопасность обладает основными характеристиками глобального общественного блага, а именно, свойствами неконкурентности в потреблении и неисключаемости в предоставлении с точки зрения участников мировой политико-экономической системы. В статье сделан вывод, что ГЭБ является конечным глобальным общественным благом, а международные режимы её обеспечения, определённые как наборы правил, процедур и практик по урегулированию кризисов и конфликтов в международной деятельности по обеспечению национальной энергетической безопасности, промежуточным глобальным общественным благом. Отмечено, что одновременно с формированием универсального международного режима обеспечения ГЭБ идёт формирование соответствующих региональных режимов. По мнению автора, процесс формирования этих режимов и перспективы повышения их эффективности являются наиболее перспективным направлением исследований международных аспектов обеспечения энергобезопасности.

В статье раскрываются важнейшие аспекты глобальной энергетической проблемы, с акцентом на обеспечение энергетической безопасности. Российской Федерации необходимо осуществить решение трёх взаимосвязанных задач: обеспечения энергетической безопасности, экономического роста и, в экологической сфере, сокращения выбросов парниковых газов, что приведёт к снижению уровня загрязнения атмосферы и будет способствовать глобальному улучшению состояния окружающей среды. Автором проанализированы состояние и перспективы мировых энергетических рынков и прогноз их развития на период до 2050 г. В качестве главной тенденции выделено развитие малой распределённой генерации, в первую очередь в развивающихся странах. В статье обоснована значимость повышения энергоэффективности в России. В нашей стране на производство единицы ВВП расходуется в два раза больше энергии, чем в странах-членах МЭА, но добиться заметного улучшения ситуации пока не удаётся. Между тем устаревающая, а зачастую устаревшая инфраструктура в электроэнергетике и централизованном теплоснабжении нуждается в срочных капиталовложениях. Привлечение инвестиций в модернизацию и повышение энергоэффективности может быть обеспечено за счёт следующих ключевых мер: снижение зависимости топливно-энергетического комплекса от импорта оборудования; развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ); разработка наиболее рентабельных нефтегазовых запасов и изменение стратегии экспорта.

В статье рассматривается современное состояние российской электроэнергетики и основные проблемы её развития в перспективе мировой энергетической революции, которая приведёт к значительному увеличению доли ВИЭ в глобальном производстве и потреблении энергии, а также к использованию промышленных накопителей, что сможет изменить структуру отрасли и значительно снизить цены на электроэнергию. Вытеснение возобновляемыми источниками традиционных видов генерации связано с появлением новых, более экономически эффективных технологий. Производители «прорывных технологий» получают преимущества перед импортёрами инноваций, которые особенно заметны в период формирования нового технологического уклада. Рассматривая возможности эффективного развития электроэнергетики России, важно учитывать её реалии, в числе которых высокий уровень износа оборудования, дефицит капитала и собственных технологий. В настоящее время в области технологий в электроэнергетике лидируют инновационные экономики Японии, США, Великобритании, Канады, а также динамично развивающаяся экономика Китая. Высокий уровень патентной активности в этих странах обусловлен наличием инфраструктуры, которая способствует коммерциализации новых технологий и свободного доступа к инвестиционному капиталу. В России технологичный экспорт в электроэнергетике происходит в основном за счёт иностранных проектов Росатома. Эксплуатация оборудования иностранного производства, на которое приходится значительная доля основных фондов, и проблемы с разработкой и внедрением конкурентоспособных технологий осложняются дефицитом инвестиций на внутреннем рынке. Для обслуживания импортного оборудования российские компании вынуждены закупать запчасти за границей и заключать сервисные контракты с иностранными поставщиками. Высокий износ основных фондов также предопределяет необходимость новых инвестиционных вливаний в отрасль. Таким образом, существующая зависимость от иностранных инвесторов будет увеличиваться. В ближайшей перспективе отсутствие отечественных технологий, способных конкурировать на мировом рынке, потребует рассмотрения возможностей для более эффективного привлечения ПИИ и технологического партнёрства с иностранными инвесторами.

Рынки сельскохозяйственного сырья и продовольствия подвержены высокой степени государственного регулирования. Выделяют международный, региональный и национальный уровни регулирования аграрных рынков. Наиболее эффективным считается национальный уровень. Национальное регулирование импорта и экспорта сельскохозяйственных товаров и продовольствия нацелено на обеспечение населения страны продуктами питания и на достижение конкурентных преимуществ отечественных производителей. Практически все страны мира активно регулируют как импорт, так и экспорт аграрной продукции, однако этот процесс является весьма конфликтным из-за острых противоречий на рынке. Они связаны с меняющимися условиями производства, повышением внимания мирового сообщества к состоянию продовольственной безопасности, изменением уровня эффективности используемых ресурсов, обострением конкуренции. Для России важны внутренние и внешние компоненты поддержки сельхозпроизводителей, то есть регулирование должно быть нацелено на удовлетворение потребностей отечественного рынка и на повышение конкурентоспособности российской продукции за рубежом. Актуальным является вопрос разработки российской стратегии экспорта сельскохозяйственных товаров. Эта проблема тесно связана с общей тематикой развития агропроизводства, однако имеет свою явно выраженную специфику. В этом контексте интересен опыт зарубежных стран. В зарубежной практике регулирования экспорта сельскохозяйственного сырья и продовольствия используются практически все существующие в мировой практике инструменты регулирования экспорта. По охвату товарных позиций, числу эпизодов применения мер регулирования экспорта аграрной продукции, по эффективности влияния на национальный сельскохозяйственный сектор преобладают меры стимулирования. Целостные стратегии развития экспорта сельскохозяйственных товаров на современном этапе развития мировой экономики не являются распространенным явлением за рубежом. Их наличие характерно для стран с высоким уровнем самообеспечения продовольствием. Большее распространение получили специальные программы, в которых экспортная составляющая является гармонично встроенным элементом. В развитых странах программы развития экспорта включают в себя комплекс мер по поддержанию целевого уровня доходов товаропроизводителей и по поддержанию закупочных и потребительских цен. В развивающихся странах экспортная политика имеет подчиненное значение и рассматривается как один из рычагов развития национального сельского хозяйства через использование преимуществ международного разделения труда.

Рынок гражданского авиастроения – это сложная, многоступенчатая система взаимодействия производителей и потребителей, затрагивающая все без исключения страны мира. Глобализация и мировой рост экономики привели к неизбежному слиянию национальных рынков в одну единую систему, в которой определяющая роль отведена нескольким крупным корпорациям. В данной статье рассматриваются особенности формирования этого глобального рынка гражданского авиастроения. Анализируются причины возникновения авиастроительных центров через призму социально-политического и экономического развития лидеров отрасли. Рассматриваются факторы, определившие национальную специализацию стран-производителей, в том числе особенности формирования пула американских производителей и исторические факторы лидерства среди них Boeing. Показана специфика становления европейских производителей и их слияние в единый многонациональный концерн. Представлены основные этапы формирования мировой отрасли и её периодизации с начала XX в. до настоящего времени. Даётся оценка современного состояния рынка посредством сравнительного анализа основных игроков, их конкурентных стратегий и динамики развития. В качестве основных тенденций отрасли обозначена сегментация рынка и появление новых авиастроительных кластеров. Рассмотрены основные игроки сегмента ближнемагистрального авиастроения – Embraer и Bombardier. Проанализированы причины их возникновения и развития. Обозначены основные страны-претенденты на вход в мировой рынок гражданского авиастроения.

Рецензия на: Аникеева Н.Е. Внешняя политика Испании в конце XX — начале XXI в.». М.: МГИМО-Университет, 2016. 490 с.

В рецензии произведён анализ того, насколько представленная работа вписывается в общий контекст исследований внешней политики европейских государств и, в частности, Испании. Делается вывод, что исследование основано на широком круге источников и является результатом многолетней работы автора по выбранной тематике. Отличительной чертой данной публикации является её актуальность, что проявляется, например, в проведённом анализе современных процессов формирования внешнеполитического курса Испании в условиях мирового финансово-экономического кризиса. Автор осуществляет последовательный анализ основных направлений внешней политики Испании и основных уровней принятия внешнеполитических решений.

Рецензия на книгу: Шестопал А.В. МГИМО: лица и поколения. М.: МГИМО- Университет, 2016. 210 с.

В анализируемом издании представлены различные стороны развития научной школы МГИМО. Автором сделан особый акцент на «человеческом» измерении, на раскрытии личностных особенностей героев воспоминаний, которые в силу тех или иных причин оказались связанными с Московским государственным институтом международных отношений. Большое значение имеют детали, которые могут быть доступны только непосредственному участнику событий и которые позволяют погрузить читателя в социальный контекст происходившего. В рецензии делается вывод о несомненных литературных достоинствах произведения, что только дополняет глубокое содержание книги.