Рецензия на книгу: Окунев И.Ю. Столицы в зеркале критической геополитики. Монография. 2-е изд., переработанное и дополненное. М.: Издательство «Аспект Пресс», 2020 – 272 с.

В статье на основе ранее не использованных исследователями документов Архива внешней политики Российской империи рассматривается взаимодействие российской дипломатии и заграничных церквей РПЦ в ходе реформы системы управления этими церквями в первой половине 1860-х гг. Это преобразование, проводившееся на фоне «Великих реформ» Александра II, было призвано повысить эффективность системы управления заграничными церквями. Разработчики реформы, начатой по инициативе самого императора, исходили из необходимости преодолеть разнобой в системе управления, штатном расписании причтов и финансировании церквей, а также определить круг прав и обязанностей зарубежного клира в его отношениях с руководством дипломатических представительств. В этих целях вводилось единообразное управление заграничными церквями с административным подчинением их Министерству иностранных дел. В статье раскрывается центральная роль МИД под руководством А.М. Горчакова в разработке и осуществлении этой реформы, которая проводилась на межведомственной основе с участием Св. Синода, Министерства двора и Министерства финансов. При разработке реформы учитывались мнения руководства дипломатических миссий и настоятелей заграничных церквей. Авторы прослеживают весь процесс сложных межведомственных согласований, в результате которого был достигнут баланс интересов всех участников. Созданная в итоге система государственноцерковного взаимодействия оказалась эффективной и просуществовала до конца Российской империи. Через призму этой реформы в статье даётся картина состояния заграничных церквей и состава их священнослужителей, составлявших цвет Русской православной церкви. Реформа представляет интерес и как наглядный пример административных преобразований в рамках государственного аппарата Российской империи.

Статья посвящена русско-греческим церковным и политическим связям накануне и во время Восточного кризиса 20-х гг. XIX в. После начала греческого восстания в 1821 г. Россия заняла двойственную позицию: с одной стороны, она стремилась оказать грекам поддержку в качестве державы-покровительницы всех православных христиан Османской империи, а с другой – была обязана осудить греческую революцию, как противозаконное выступление бунтовщиков. К этому её обязывала приверженность принципам легитимизма, провозглашённым членами Священного союза европейских держав.

Россия имела в Балканском регионе не только политические, но и экономические интересы. После восстания греков многие державы Западной Европы не сомневались, что Россия поддержит восставших. Однако этого не произошло. После получения Грецией независимости в 1830 г. Россия установила дипломатические отношения с новым балканским государством. Первым посланником в Навплии (совр. Нафплион) стал П.И. Рикман. Политическая поддержка восставших не могла найти понимания в консервативных европейских кругах, однако помощь православной балканской церкви подразумевалась статьями заключённого в 1774 г. русско-турецкого Кучук-Кайнарджийского мира. В той материальной помощи, которую оказывал Святейший Синод греческим монастырям, священнослужителям и отдельным храмам на территории Греции, особое место занимала поддержка Афонских монастырей. Эта поддержка была предопределена особым документом, носящим название Палестинского штата. Он был принят в 1735 г. при императрице Анне Иоанновне и подлежал исполнению в последующие годы. В Архиве внешней политики Российской империи МИД РФ сохранились списки всех православных обителей на территории Османской империи, которые пользовались материальной поддержкой русской церкви; значительную часть этого списка составляют православные храмы Греции.

Война США во Вьетнаме, самая кровопролитная после Второй мировой, вызвала необходимость переговорного процесса. Он сочетался с военными действиями. Важными факторами были невозможность для Вашингтона одержать победу на поле боя и рост антивоенных настроений в самих США. На ход войны и переговоров оказывали воздействие советская военная помощь ДРВ, а также взаимоотношения в треугольнике СССР – США – Китай. Автор попытался показать психологические особенности руководителей США, которые привели к началу, а затем затягиванию войны и переговоров. Время разрядки между СССР и США пришлось на многолетнюю войну во Вьетнаме, что оказывало влияние на поведение советских руководителей, о чем свидетельствуют воспоминания посла СССР в США А. Добрынина и сборники документов.

В Политбюро ЦК КПСС были разногласия в отношении Вьетнама и разрядки с США. Но увязание США во Вьетнаме ослабляло их международные позиции и способствовало достижению стратегических договорённостей с СССР.

Главными задачами ДРВ на переговорах были добиться прекращения бомбардировок, а затем американского военного вмешательства во вьетнамские дела. США стремились сохранить на некоторое время сайгонский марионеточный режим после вывода своих войск из Южного Вьетнама. Но «сверхзадача» Вашингтона состояла в том, чтобы «сохранить лицо» руководителей администрации, объявив поражение «победой». Для достижения этой «сверхзадачи» и затягивались на годы война и переговоры, а накануне подписания соглашений были осуществлены самые ожесточённые бомбардировки ДРВ.

Благодаря созданной при помощи СССР мощной противовоздушной обороне, ДРВ одержал победу в «воздушном Дьен Бьен Фу».

США вынуждены были подписать соглашение о мире, которое предусматривало полное прекращение всех военных действий США во Вьетнаме, вывод всех американских войск, но оставляло в Южном Вьетнаме северовьетнамские войска вместе с вооружёнными силами Национального фронта освобождения наряду с разлагающимся и обречённым на гибель сайгонским режимом, участь которого была предрешена. В 1975 г. его армия была разгромлена и капитулировала, что обеспечило последующее воссоединение Южного и Северного Вьетнама. Вьетнамский народ победил американского колосса, понеся сам чудовищные жертвы, но добился национальной задачи – ухода американцев и объединения страны. Всестороннюю поддержку Вьетнама можно внести в золотой фонд успехов советской внешней политики в ушедшее, неповторимое время.

В статье проанализированы долгосрочные факторы внешнего и внутреннего характера, определяющие ход развития российско-японских отношений в 2019- 2020 гг. С одной стороны, антироссийскую компоненту во внешнеполитическом курсе Токио определяют участие страны в Договоре безопасности с США и её солидарность с позицией «Большой семёрки» в проведении антироссийских санкций. С другой стороны, Япония и Россия проявляют заинтересованность в укреплении политического взаимодействия в деле создания многосторонних диалоговых механизмов по вопросам обеспечения международной безопасности в Восточной Азии, урегулирования ядерной проблемы Корейского полуострова, ослабления напряжённости вокруг территориальных споров в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. В числе экономических факторов автор концентрирует своё внимание на важной роли России в контексте стоящей перед Японией задачи диверсификации источников внешних поставок энергоресурсов, а также на стремлении России избежать односторонней зависимости от китайского рынка при переориентации системы внешнеэкономических связей с Запада на Восток. Немалую роль в отношениях России и Японии играет личностная дипломатия политических лидеров, и прежде всего тесные личные взаимоотношения и частые встречи премьер-министра Абэ и президента Путина, которые позволяют отчасти компенсировать неблагоприятный имидж страны-партнёра в общественном мнении обеих стран.

В связи с наметившимся в 2019 г. кризисом в переговорах по мирному договору на повестку дня выходит поиск выхода из дипломатического тупика. По мнению автора, целесообразно было бы на первом этапе вести дело к заключению базового договора об основах взаимоотношений, который был бы «отвязан» от мирного договора. Кроме того, Россия могла бы воздержаться от критики Японии за её политику в сфере безопасности и проявить большее понимание в отношении японской инициативы в области качественной инфраструктуры. В свою очередь, Япония могла бы принять ряд стратегических решений по сотрудничеству с Россией и озвучить их в программном выступлении премьер-министра. Кроме того, Токио мог бы перестать позиционировать вопрос мирного договора в качестве главного и основного в отношениях с Россией, что позволило бы нашим странам «отвязать» двусторонние отношения от проблемы пограничного размежевания и сосредоточиться на их позитивной повестке.

С осени 2018 г. российско-японские отношения находятся на подъеме. Об этом свидетельствуют регулярные встречи лидеров двух стран, общее число которых приблизилось к трём десяткам, продолжающийся диалог по мирному договору, активные консультации по вопросам безопасности с участием чиновников самого высокого ранга, оживление экономического сотрудничества, активизация культурных связей в связи с проведением перекрёстных годов. Несмотря на формальное присоединение Японии к антироссийским санкциям Запада в связи с событиями на Украине, японские санкции в отношении России подчёркнуто более мягкие и не являются существенным тормозом на пути развития сотрудничества двух стран. Отношения с Японией явно выделяются в лучшую сторону среди отношений России с прочими странами «Большой семёрки», которые в полной мере не восстановились после кризиса 2014 г.

Статья посвящена роли ОПР в реализации стратегии Японии в Центральной Азии. Автор выдвигает гипотезу о том, что в ОПР отражён комплексный характер внешней политики Японии, сочетающей стратегию, основанную на национальных интересах, стремлении проводить в жизнь либеральные ценности, а также придающей особое значение общей азиатской идентичности со странами региона. С этой целью выделены основные этапы эволюции политики содействия, дан обзор политики Японии в отношении Центральной Азии, показано, каким образом эволюция внешнеполитических целей отражается на политике оказания помощи развитию. Произведены количественный и качественный анализ ОПР Центральной Азии, контент-анализ документов в сфере дипломатии и содействия развитию, выделены основные направления содействия, прослежена их связь с целями японской внешней политики. На их основе дана оценка места и роли Японии в международной донорской деятельности в регионе, рассмотрено значение ОПР в контексте экономического развития, обеспечения безопасности, сохранения культурного наследия Центральной Азии. Автор приходит к выводу о том, что доступ к природным ресурсам, стремление закрепиться в центре Евразии, заручиться поддержкой своей кандидатуры в СБ ООН со стороны пяти центральноазиатских государств являются преобладающими императивами в политике содействия развитию. ОПР региону находится и под влиянием внешних факторов, таких как военно-политические связи с США и геополитическое соперничество с Китаем. В то же время значительная часть японских усилий направлена на продвижение либеральной повестки, такой как демократизация стран региона по японской модели, их модернизация, внедрение принципов рыночной экономики. Содействие социально-экономическому развитию и решение проблем безопасности демонстрируют не только стремление Японии создать положительный образ своей страны в регионе, но и повысить её престиж на международной арене, наладить сотрудничество с другими игроками в Центральной Азии. Исследуя культурную составляющую ОПР, автор приходит к выводу, что в основном она направлена на объекты, связанные с общей историей двух стран, в первую очередь на сохранение буддийского наследия, которое Токио расценивает в качестве основы общей идентичности Японии и Центральной Азии и которым обосновывает свою причастность к истории Великого Шёлкового пути.

Проведение первого в истории саммита и Экономического форума Россия – Африка в октябре 2019 г. не просто демонстрирует заинтересованность обеих сторон в развитии сотрудничества, но и имеет все шансы стать переломным событием при переходе от намерений к реальным действиям. Благодаря выгодному географическому положению, динамичному экономическому развитию и своей роли транспортно-логистического и финансового центра в Восточной Африке Кения обоснованно служит иностранным компаниям «точкой входа» на африканский рынок. В настоящее время экономическое присутствие России в этой стране весьма скромное, в связи с чем для разработки эффективной стратегии продвижения на рынок Кении представляется целесообразным изучить практический опыт других крупных игроков, как для поиска «ключей к успеху», так и для выявления потенциальных рисков. Выбор китайского опыта в качестве предмета исследования оправдан стремительным возвышением Поднебесной до одного из ключевых партнёров Кении. Таким образом, цель настоящего исследования заключается в разработке рекомендаций российским государственным структурам и представителям бизнеса по продвижению на африканские рынки на основе опыта китайского экономического присутствия в Кении.

В статье детально проанализированы три ключевых направления китайской экономической деятельности в Кении: внешняя торговля, инфраструктурное строительство и кредитное финансирование, а также взаимосвязь между ними. Автор делает вывод, что развитию двустороннего сотрудничества способствует готовность Китая реализовывать проекты, отвечающие принятым в Кении стратегиям развития. Деятельность Китая направлена не только на поддержку экспорта китайских товаров и услуг, а также повышение своего геополитического веса в регионе, но и благоприятствует Кении в проведении индустриализации и создании современной инфраструктуры. На примере железной дороги Момбаса – Найроби, самого масштабного проекта с участием китайских компаний в Кении, рассмотрены типичные проблемы, с которыми могут столкнуться иностранные компании в этой стране, включая негативное информационное воздействие. По результатам исследования сделан вывод, что развитие двустороннего сотрудничества во многом зависит от готовности обеих сторон к постепенной смене приоритетных областей и к использованию новых инструментов и механизмов взаимодействия.

В статье рассматривается влияние двустороннего сотрудничества Индии и Нигерии в области сельского хозяйства на производство ключевой культуры в Нигерии – риса. С 2000 г., стремясь обеспечить продовольственную безопасность, диверсифицировать источники иностранных инвестиций, увеличить занятость среди увеличивающегося населения, а также расширить свои внешние связи, Нигерия подписала несколько двусторонних соглашений в сфере сельского хозяйства с Индией. На основе анализа развития этого стратегически важного для экономики страны сектора, а также исследования публикаций в средствах массовой информации, докладов правительственных и неправительственных структур и на основе интервьюирования нигерийских фермеров удалось обнаружить, что усилиями индийских корпораций, в том числе Olam Group и Popular Farms and Mills Ltd, было обработано несколько тысяч гектаров земли, построены мельницы и ввезено оборудование, фермеры в 16 штатах были обеспечены более плодоносными сортами риса, приняли участие в обучении и нашли рабочие места. Поддержка, оказанная индийскими компаниями, способствовала беспрецедентному увеличению производства риса в стране. В статье делается вывод о том, что двусторонние соглашения, в частности соглашение 2017 г., содействовали дальнейшему развитию, укреплению и расширению производства риса в контексте продовольственной безопасности Нигерии. Автор показывает, как двусторонние связи и программы сотрудничества Нигерии и Индии изменили динамику производства риса в стране и привели к более глубоким экономическим последствиям. Несмотря на тот факт, что Нигерия всё ещё не может полностью обеспечить себя достаточным урожаем риса, сельскохозяйственные программы, запущенные в рамках двусторонних соглашений и реализованные в виде крупномасштабных сельскохозяйственных программ, включавших инвестиции, обучение, поставку лучших сортов, возделывание земель и поддержанные влиятельными корпорациями, значительно изменили социально-экономическую ситуацию в Нигерии.

В настоящей статье на примере Индии проанализирована роль мелкого производства в решении проблемы достижения устойчивого развития. Автор показывает, что стимулирование этого сегмента индийской экономики не только сокращает безработицу в стране, но и оказывает существенное влияние на решение проблем бедности и продовольственной безопасности, способствует повышению уровня образования и обеспечению гендерного равенства. Показано, что индийский истеблишмент в течение всего периода независимости страны рассматривал мелкое производство как своеобразный буфер между современным крупным бизнесом и основной массой населения.

Приведены критерии определения мелкого производства в Индии в соответствии с численностью работников на предприятии и объёму уставного капитала, а также статистические данные по численности предприятий, их доле в экспорте и промышленном производстве страны и динамике создания рабочих мест в этом сегменте индийской экономики. Автор выявила основные проблемы и преимущества развития мелкого производства в Индии на современном этапе. Через призму стимулирования мелкого производства и изменения его места в индийской экономике автор анализирует эффективность промышленной политики Индии, уделяя особое внимание деятельности Национального банка по развитию сельского хозяйства и села, который оказывает помощь развитию мелкого производства. Исследование проведено на основе системного подхода к изучению экономики с использованием базовых методов научного познания.

В статье проводится гендерный анализ малых и средних предприятий и предпринимательства в Японии, чтобы выяснить, влияют ли эта сфера занятости на гендерное неравенство в Японии; позволит ли расширение прав и возможностей женщин привести к развитию малого и среднего бизнеса, предпринимательства и экономики в Японии. Для ответа на эти вопросы автор использует динамический отраслевой GAP-анализ, международный сравнительный анализ, институциональный анализ, анализ тенденций. Исследование показывает, что МСП в Японии поддерживают более высокий уровень неравенства по сравнению с крупными предприятиями. Взаимосвязь между МСП и крупными корпорациями (кейрецу) и структурой занятости являются основными и уникальными факторами, усугубляющими гендерное неравенство в Японии. Прослеживая историю трудовых отношений в Японии, автор показывает, что исключение женщин из пожизненной занятости должно было соответствовать интересам женщин, однако это привело к экономической зависимости женщин и их подчинённому положению. Женское предпринимательство в Японии представляет собой область неиспользованного потенциала, которая может эффективно решить ряд социально-экономических проблем и экспоненциально повлиять на расширение прав и возможностей женщин в Японии. Женский бизнес в Японии оказывается эффективным и прибыльным, и, что более важно, он имеет «человеческое лицо» и занимает (среди прочего) вакантную нишу социальной помощи, оптимизируя и гуманизируя её. Наконец, исследование делает вывод, что женское предпринимательство требует большего внимания и поддержки со стороны правительства.

Статья изучает взаимоотношения между Германией и Ираном в политико-военной сфере на современном этапе их развития и на перспективу. Отмечается, что обе страны относятся к категории «восходящих держав», причём ФРГ является единственной таковой среди стран-участниц евроатлантического сообщества. Исследуя контуры двусторонних отношений, авторы обращают внимание на наличие у обеих стран имперского цивилизационного кода, растущих внутриполитических проблем (прежде всего, уменьшения влияния действующих элит), а также общей заинтересованности в углублении торгово-промышленного сотрудничества (принимая во внимание историческую и потенциальную современную роль Германии как технического и технологического модернизатора экономики ИРИ).

Указано, что «иранский фактор» оказывает растущее влияние на политику ФРГ на Ближнем и Среднем Востоке, развитие этой тенденции прослежено на примерах ливанского, сирийского, иракского и йеменского вооружённых конфликтов. В первых трёх случаях ФРГ ограничивает масштаб, характер (фокусируясь исключительно на небоевых формах), географическую зону (избегая глубинных районов стран) использования бундесвера. Одна из ключевых причин этой тактики состоит в стремлении ФРГ уклониться от боевых действий с КСИР и с младшими партнёрами Ирана – «Хезболлой» в Ливане, шиитскими милиционными формированиями на юге Ирака. Официальный Берлин всё более отчётливо осознаёт невозможность обеспечения своего политико-военного присутствия в названных странах без реального учёта иранских интересов. Этим обстоятельством авторы объясняют введение со стороны ФРГ временного оружейного эмбарго для Саудовской Аравии, играющей активную роль в организации интервенции в Йемен для борьбы с проиранскими силами.

Рассматриваются усилия Германии по сохранению иранской «ядерной сделки» (от 14 июля 2015 г.) после выхода из неё администрации Д. Трампа. В этой связи авторы пытаются спрогнозировать вероятную реакцию ФРГ в случае возникновения военно-политического кризиса и, особенно, начала боевых действий против Ирана. В заключении очерчены контуры перспективных германских целей в отношении Ирана.

Важной особенностью внешней политики Израиля после окончания «холодной войны» стало развитие отношений с развивающимися странами, включая Китай. Акцент на экономическую составляющую во внешней политике обеих стран, усилия Китая по достижению статуса великой державы и стратегия Израиля по улучшению своего глобального имиджа и регионального положения привели отношения двух стран к состоянию полноценного сотрудничества. В статье наряду с описанием отношений между двумя странами в политической, военной и экономической сферах и признанием влияния поведения Китая и Израиля на национальную и региональную безопасность Ирана, делается попытка ответить на следующие вопросы: Каковы показатели развития китайско-израильских отношений в эпоху после окончания холодной войны? Каковы последствия этих отношений для Ирана? С точки зрения этой статьи, развитие китайско-израильских отношений во всех областях идёт по восходящей траектории и, следовательно, имеет существенные последствия для национального (угроза для китайско-иранских отношений в области энергетики, ослабление ирано-китайских военных отношений и укрепление позиции Ирана в проекте Шёлкового пути), регионального (изменение баланса в ущерб Ирану, сдерживание Ирана и нормализация арабо-израильских отношений) и международного уровня (сопутствующее давление Китая на Иран, использование Израилем потенциала Китая в международных институтах и усилия по узакониванию и укреплению понятия «угрозы Ирана» и продолжающейся иранофобии) для безопасности Ирана.

Технологическая и институциональная трансформация глобальной экономики сопровождается парадоксами, возникающими на различных её структурных уровнях. Мировая пандемия COVID-19 и её последствия поддерживают эти парадоксы. Цель статьи заключается в выявлении и интерпретации содержания и смысла парадоксов, которые можно рассматривать в качестве индикаторов обострившейся необходимости обновления существующей модели глобального мира. Рассмотрение процессов глобального взаимодействия через призму парадоксов позволяет показать, что тенденция к гиперсвязанности экономики и социума не может преодолеть стремления к национальному обособлению. Главный парадокс глобализации получает неожиданную и драматичную верификацию в связи с распространением в мире вируса SARS-COV-2. Разрыв международных коммуникаций как единственно возможный путь борьбы с распространением инфекции противоречит необходимости поддержания её взаимосвязанности в долгосрочном плане. Институционально конфликтный характер управления международными политическими и экономическими процессами в глобальном пространстве не соответствует цифровой траектории развития мировой экономики. Макроэкономические парадоксы сигнализируют о необходимости перехода от доминанты монетарного регулирования к фискальной экспансии. Меры монетарного регулирования даже в их нетрадиционном формате оказываются малоэффективны в условиях совпадения пандемии коронавируса с высокой волатильностью на мировых фондовых рынках и рынках нефти и газа. Пилотным проектом воплощения некоторых базовых идей Modern Monetary Theory (ММТ) становится фискальное стимулирование, предпринятое государствами в условиях распространения в мире неизвестной науке инфекции. Разрешение микроэкономического парадокса общественных благ возможно на основе принципа «рациональности» как приоритетного общественного концепта. Парадоксально, но шок пандемии, «взорвавший» ход вещей, спровоцировавший беспрецедентный спад деловой активности в целом ряде секторов экономики, при определённых условиях способен развернуть вектор мирового движения в направлении экономического роста и развития. Парадоксы глобальной экономики сигнализируют о том, что действующая социально-экономическая модель глобальной экономики исчерпала свой эндогенный потенциал развития. Разрешение парадоксальных ситуаций требует обновления научных воззрений и паттернов их реализации. План Еврокомиссии по восстановлению экономики обращён к будущему поколению Евросоюза. Шок пандемии коронавируса ускоряет трансфер ценностей и технологий новой парадигмы глобального мира.

Нынешняя пандемия коронавируса COVID-19 уже стала проверкой на прочность мирового хозяйства и институтов глобального экономического регулирования. Основной целью нашей статьи является обзор исследований, посвящённых анализу экономики эпидемий, включая пандемию коронавируса, а также разработка концептуальной основы для дальнейшей оценки масштабов негативного воздействия COVID-19 на экономическое развитие стран мира и направлений минимизации этого воздействия. Методологический подход автора выходит за рамки традиционного толкования экономики пандемии: мы вводим термин «мировая экономика коронавируса», чтобы показать беспрецедентное и всеобъемлющее воздействие пандемии на мировое хозяйство, движение факторов производства, экономическую интеграцию и экономический рост. В этих условиях многие теории экономического развития и механизмы торговой и инвестиционной политики необходимо подвергнуть серьёзному переосмыслению. Сравнительный анализ опубликованных исследований показал, что отрицательное воздействие COVID-19 на мировую экономику усиливает то обстоятельство, что она не успела оправиться от глобального кризиса 2008 г. и находилась в предрецессионном состоянии; готовность стран к противодействию пандемии чрезвычайно низкая, институты международного сотрудничества оказались неспособны разработать меры эффективной защиты от последствий COVID-19. Обзор литературы демонстрирует уникальность нынешней пандемии, которая отрицательно влияет не только на глобальный спрос и предложение, но и на мировую финансовую систему, что чревато крайне высокими рисками ввиду высокого бремени задолженности многих стран. Обзор исследований показал также, что высокая скорость распространения пандемии коронавируса как в медицинском, так и в экономическом контекстах представляет собой следствие экономической глобализации, тогда как в мерах противодействия пандемии государства остаются фрагментированными и протекционистски настроенными. Практическое значение результатов нашего исследования заключается в возможности их применения для дальнейших исследований экономики коронавируса и разработки концептуальных рамок адаптивной, упреждающей экономической политики, направленной на минимизацию негативных экономических эффектов пандемий в будущем.

На фоне роста значимости информационно-коммуникационных технологий в последнее десятилетие сформировались основы цифровой экономики, наиболее крупным и важным сегментом которой стали интернет-платформы. По мнению авторов, одна из ключевых проблем, связанных с развитием цифровой экономики и функционированием интернет-платформ, состоит в диффузии существующих (особенно связанных с новыми институтами, нормами и практиками), а также генерации новых компетенций – необходимых в цифровой экономике навыков работников, пользователей и компаний-партнёров. В статье проанализирована роль платформ в этом процессе и выделены основные каналы диффузии компетенций. Определены индивидуальное, организационное и институциональное измерения данных процессов. В первом случае речь идёт о наработке компетенций пользователей – как базовых, так и специализированных, во втором – о распространении организационных и институциональных компетенций и лучших практик среди компаний-партнёров и участников корпоративных экосистем платформ. Отмечено, что для партнёров первичные условия приобретения новых компетенций зависят от, во-первых, системы организационных и экономических требований к ним со стороны платформ, а во-вторых – специфических интерфейсов. Рост числа и совершенствование технологии сервисов, динамика и принципы организации рынков платформ обеспечивают формирование и диффузию более сложных экономических и технических компетенций цифровой экономики. Формируется и новый мощный источник наработки и трансфера перспективных технологических и экономических компетенций в рамках расширенных экосистем платформ. При гигантском масштабе операций сам характер их построения и деятельности, включение всех ключевых групп акторов инновационного процесса и субъектов из разных отраслей и сфер деятельности, а также потребителей создают уникальные возможности развития в этой сфере.